Рассказ об Антонине Мироновне Ленковой, автослесаре полевой автобронетанковой мастерской.
Я до войны на велосипеде не научилась ездить, а тут – трактор. Подолгу разогревали моторы в нарушение всех правил – открытым огнем. Узнала я и что такое перетяжка. И как заводить трактор после такой процедуры – вкруговую не покрутишь, вполоборота не заведешь... Смазочные материалы и горючее – по нормам военного времени. За каждую каплю отвечаешь головой, так же как и за расплавленный подшипник. Эх, ты! Мать твою... За каждую каплю...
В тот день... Перед выходом в поле открыла краник картера – проверить масло. Пошла какая-то сыворотка. Кричу бригадиру, что автол новый надо залить. Он подошел, каплю в руках растер, понюхал зачем-то и говорит: "Не бойсь! Еще день поработать можно". Спорю: "Нельзя, сами говорили..." Он заводится с пол-оборота: "Наговорил на свою голову – спасу от вас нет. Куклы городские! Грамотные больно. Эх, ты! Мать твою..." Езжай, так твою разэтак... Поехала. Жарко, трактор дымит, дышать нечем, но все это ерунда: как подшипники? Кажется мне, что постукивают. Остановлюсь – вроде нет. Дам нагрузку – стучат! И вдруг – под самое сиденье – тук, тук, тук!
Глушу мотор, подбегаю к смотровым люкам – два шатунных подшипника расплавила вчистую! Опустилась на землю, обняла колесо и во второй раз за войну заплакала. Сама виновата: видела же, какое масло! Мата испугалась. Его бы отматерить в ответ, так нет, гнилая интеллигенция.
Обернулась на какие-то звуки. Ну и ну! Председатель колхоза, директор МТС, начальник политотдела и, конечно, наш бригадир. Из-за него все!
А он стоит и двинуться не может. Все понял. Молчит. Эх, ты! Мать твою...
Директор МТС тоже все понял:
– Сколько?
– Два, – отвечаю.
По законам военного времени – это надо идти под суд. Статья: халатность и вредительство.
Начальник политотдела поворачивается к бригадиру:
– Что ж ты своих девчонок не бережешь? Как я могу это дитя отдать под суд!
Как-то оно и обошлось. Разговорами. Но – бригадир больше при мне не матерился. А я научилась... Эх, ты! Мать твою... Такое закатывала...
А потом случилось счастье: нашлась наша мама. Она приехала, и у нас опять была семья. Мама вдруг сказала:
– Я думаю: тебе надо идти в школу.
Я не сразу поняла:
– Куда?
– Кто за тебя будет кончать десятый класс?
После всего пережитого было странно оказаться снова за школьной партой, решать задачки, писать сочинения, зубрить немецкие глаголы, вместо того чтобы бить фашистов! И это, когда враг вышел к Волге!
