2 июня 2014 года луганчане запомнили на всю жизнь. Этот день перечеркнул все, во что они еще верили. Прежде всего верили в адекватную реакцию власти Украины на волеизъявление народа. Увы, веры больше не стало. В этот день окончательно была поставлена жирная точка в диалоге между Украиной и Луганской Народной Республикой.
А ведь никто из жителей ЛНР не мог предположить, что в один «прекрасный» день их жизнь разделится на «до» и «после». Для луганчан это случилось шесть лет назад 2 июня.
Тот день начинался так. С самого утра на окраине города завязался бой между украинскими пограничниками и ополченцами, которые пошли на штурм луганского погранотряда. Бой был жестоким и длился до конца дня. Над позициями ополчения то и дело кружила украинская авиация. Снаряд за снарядом падал в лесополосу, где находились защитники Донбасса. Наши ребята жертвовали собой в надежде на то, что будет спасено от кровожадной власти мирное население Луганщины. В этот день луганчане узнали, что такое война. Отголоски ее звучат до сих пор.
Мирное население города не было готово к боевым действиям. Никто не мог предположить, что в 21-м веке в цивилизованной стране могут начаться боевые действия, направленные против мирных граждан. Все в этот день для луганчан было обыденно и привычно. И вдруг… в небе появился самолет. Он кружил над городом, а потом раздался грохот! Крики… Сирены… Плач и… кровь... Для тех, кто находился в эпицентре происходящего, весь этот кошмар казался сном, фильмом ужасов, но только не реальностью.
ВОСПОМИНАНИЯ ОЧЕВИДЦЕВ
«Он запомнился мне таким огромным!»
Алексей Набока в ночь с первого на второе июня находился на дежурстве в захваченном здании СБУ. Рассказывает, что самолет над городом кружил с самого утра. Тогда еще промелькнула мысль о том, что готовится штурм здания (СБУ), где находились ополченцы. Уже в обеденное время им дали команду передислоцироваться в здание областной администрации, куда Алексей и направился.
- Возле центрального входа стояли наши пацаны, охраняли здание ОГА. Минуты две-три мы с ними переговорили и зашли. Внутри было много народа. Мне нужно было позвонить своей сестре, она жила в Крыму, и я вышел снова на улицу, только уже с другой стороны здания ОГА. Во время нашего разговора с ней я как раз проходил под воздушным переходом, который соединяет это здание с рядом стоящим. Неожиданно для себя увидел над нами самолет. Не могу определить, сколько метров над зданием он был, но мне запомнился таким огромным! Сестра по телефону даже услышала гул самолета. Проходит минута-полторы – как бабахнет! Я сначала не понял, что произошло. Через здание во двор, где я был, летела плитка, какие-то осколки. Тогда уже стало ясно, что это обстреляли администрацию. Для меня это был шок! Потом я услышал крики, что самолет пойдет на второй заход, и людей массово начали заводить в здание, которые спускались в подвалы. Я забежал в холл. Было все, как в кино… не верилось. На полу лежало много раненых, повсюду была кровь. Этот запах крови я еще неделю чувствовал. После этого дня даже шум кипящего чайника вызывал тревогу – он напоминал гул самолета. Я понимаю, что меня спасло только чудо. 5 минут назад я еще стоял у входа, разговаривал с пацанами, которые в результате обстрела были ранены, а я остался цел только потому, что зашел в здание. В тот день для всех стало понятно – в наш город пришла война! Именно тогда была пролита первая кровь мирного населения Луганска.
«Мы помним… и никогда этого не простим!»
Валентин Орлов на момент 2 июня был депутатом Народного Совета ЛНР 1-го созыва. В тот день на 15:00 в здании ОГА было запланировано заседание депутатского корпуса. Он прибыл на место чуть раньше. Машинально взглянул на часы, как вдруг услышал рев самолета и оглушительный взрыв.
- В ту же секунду я услышал звон разбитого стекла, крики людей. На четвертом этаже ОГА уже горел один из кабинетов. Много времени не понадобилось, чтобы оценить обстановку и понять, что был нанесен авиаудар. Подбежав ближе к зданию, я увидел разбросанные автомобильные шины, мешки с песком. Запомнился запах гари и крови. Шок был у всех от происходящего: лежали убитые и раненые люди, вокруг были разбросаны фрагменты их тел: ноги, руки, оторванные пальцы. Повсюду кровь. От увиденного к горлу подступил ком, сильно колотилось сердце, но паники как таковой у меня не было. Возможно, сказалось прохождение службы в Республике Афганистан, где приходилось видеть кровь и смерть товарищей. До приезда «скорой» я начал оказывать раненым первую помощь. Возле входа лежала министр здравоохранения ЛНР Наталья Архипова, тело которой изувечило осколками до такой степени, что ее тяжело было узнать. Узнали ее по кофточке. Когда я подбежал, она уже не подавала признаков жизни. Также получил тяжелые ранения, несовместимые с жизнью Александр Гизай, являвшийся руководителем военно-патриотического объединения «Каскад», ветеран-афганец. Рядом была женщина, которой оторвало ноги, но ей хватило сил попросить подать ее сумочку с документами и позвонить дочери. Вскоре и ее сердце перестало биться. В парке напротив лежал мой коллега - депутат Владимир Косюк. Он тоже был тяжело ранен осколками, его жизнь также оборвалась на месте. «Скорые» одна за другой увозили раненых в больницы.
Я помню, как по скверу зияли воронки - следы от взрывов, были повалены деревья. Это просто чудо, что там не было большого скопления людей, жертв могло оказаться намного больше.
Потом появились абсурдные версии украинских СМИ о том, что это взорвался кондиционер, и еще куча всякого бреда. В тот день от коллеги я услышал фразу: «Армия стреляет в свой народ всего один раз. Второй раз она стреляет уже в чужой». Так и вышло. В тот день для жителей Луганска закончилась Украина. Впрочем, как и для Украины закончился Луганск.
Прошло 6 лет, но украинские власти так и не признали это гнусное преступление против мирных жителей Луганска. Они об этом уже забыли, но мы помним и никогда этого не простим!
«Помню, как сказали спуститься в подвал, но идти я уже не мог…»
Николай Бойко также являлся депутатом первого созыва (от города Алчевска). Рассказывает, что никто не ожидал штурма, ведь люди, придерживаясь законодательства, путем референдума выбрали свой дальнейший путь. В тот день, 2 июня, он приехал на машине, которую поставил напротив ОГА. А сам остановился у входа в здание вместе со своим коллегой. В этот момент над ними появился самолет.
- Когда второй раз показался самолет, он уже оставил после себя след - выпустил ракеты. Со всего здания моментально начали сыпаться стекла, летели плитка, камни. Я почувствовал удар, как будто камень попал мне по ноге. Не помню, как забежал в здание. Там увидел бегающих в панике людей, услышал крики. Помню, как сказали всем спуститься в подвал, но я идти уже не мог. Не знаю, как мне удалось заскочить в здание, но передвигаться по нему я уже не смог. Мне порвали рубашку и начали перевязывать плечо. Я не понимал, почему плечо, когда болела нога. Оказалось, что в него попал осколок, который по сей день там находится. Помню, как кричали: «Где Архипова?». Тогда мы еще не знали, что она погибла. Среди раненых было большое количество депутатов, которые еще не успели зайти в здание.
Когда меня выводили, чтобы отвезти в больницу, я увидел жуткое зрелище: фрагменты человеческих тел лежали со всех сторон. Меня пытались провести так, чтобы не наступить на них. Родственники ничего не знали, где я и что – по телевизору уже увидели, как меня выводили на улицу. Отвезли во 2-ю больницу, там прооперировали. В общей сложности у меня оказался открытый перелом ноги, в которой было 19 осколков. На руке был сломан палец, но то уже мелочи – это я не считаю. Мне реально повезло по сравнению с другими. Коллеге, который находился рядом со мной в момент обстрела, осколками порвало лицо. Много швов наложили, шрамы остались, но зато он остался жив.
Николай до сих пор считает, что не зря народ Луганщины восстал тогда, в 2014-м. Видя то, что сейчас творится в Украине, он понимает, что компромисса с этим государством на сегодняшний день быть не может. Это было понятно уже 2 июня 2014 года.
- Украинская власть с помощью авиации решила запугать народ, показав кто в доме хозяин, но взамен получила лишь ненависть луганчан и желание ополчения отомстить за своих земляков. Мы поднялись и живем в своей привычной среде, говорим на родном языке, у нас свои символы, свои памятники, своя история, - говорит он.
В тот день возле администрации погибли 8 мирных граждан: Наталья Архипова, Галина Черкез, Нина Долженко, Александр Гизай, Владимир Косюк, Инна Кукурудза, Сергей Полежаев, Галина Тищенко. Около 30 человек были ранены.
Среди всех украинских СМИ только один журналист сообщил о том, что Луганскую областную администрацию атаковал украинский самолёт. О том, что от руки украинского лётчика погибли мирные граждане «единой» страны. Но, даже несмотря на это, преступная украинская власть с остервенелым упрямством обвиняла в произошедшем защитников Республики. Тогда и появилась ставшая впоследствии для всех проукраинских СМИ излюбленной формулировка – «сами себя обстреляли».
Шесть лет прошло с тех пор. Шрамы на теле чудом выживших в тот кровавый день людей и на сердцах всех луганчан навсегда останутся напоминанием того, что преступления украинских неофашистов срока давности не имеют.
Точка невозврата в украинское государство для жителей Луганщины была поставлена именно тогда – 2 июня 2014 года.
Ника Стоцкая
