Велика Россия, но отступать некуда. Позади – Москва

- Посмотрите, как старались, даже красные тюльпаны нарисовали.

- Раскрывайте конверт.

На разлинованных карандашом листах по несколько предложений. Какой-то мальчишка еще даже не знаком со знаками препинания, учитель в текст не вмешивался - не расставлял пропущенные запятые, тире, без них потерялась бы детская непосредственность. Кто в начале, кто в середине, а кто в последних строках корреспонденции, не сговариваясь, писал одну и ту же сердечную глубокую фразу: «Валентина Федоровна, спасибо за то, что Вы у нас есть. Без Вас не было бы нас! Крепкого Вам здоровья!»

- На фронт столько писем не приходило. Писали мамочка и сестрички. Ободряли, желали скорейшей Победы.

В бой в одном строю шли старики, безусые пареньки, волевые женщины и еще нецелованные стеснительные девчонки. У Вали Лучшевой была броня, она училась в Московском авиационном институте. Первый день в вузе не задался сразу, с пар студентка пришла расстроенная, все мысли об одном: «Гитлеровская Германия объявила войну Польше. Что дальше? Мы – следующие? Или фашисты остановятся, образумятся?» 

- Правительство всячески старалось отодвинуть войну, даже заключило договор с Германией о ненападении. Я успела окончить два курса института. Мы как раз сдали экзамены и проходили практику на заводе «Серп и молот». Три раза успели побывать на производстве. Прежняя жизнь оборвалась сообщением Молотова, - не обронив ни слезинки, лишь изредка прерываясь на кашель, то повышая, то понижая голос, бередит память 99-летняя луганчанка, ветеран Великой Отечественной войны. 

Тридцать студенток авиационного института без ведома родителей решили бросить учебу и идти на фронт добровольцами.

22 июня 1941 года в 12:15 по московскому времени по радио выступил народный комиссар иностранных дел СССР, заместитель председателя Совнаркома СССР, член Политбюро ЦК ВКП(б)Вячеслав Молотов, официально сообщив советскому народу о нападении нацистской Германии на Советский Союз и объявил о начале Великой Отечественной войны. Спустя два часа после этого страшного сообщения только военкомат Ростокинского района принял 40 заявлений от добровольцев. 

- За один месяц лишь в одной Москве сформировали 13 дивизий народного ополчения. Мы с девчонками поступили на кратковременные курсы медсестер. Учеба длилась месяц, научились делать перевязки да кровь останавливать. 18 августа 1941 года через райком комсомола нас направили в 18-ю дивизию народного ополчения г. Москвы. Обучение проходили под Людиново. 

- Подайте, пожалуйста, вон ту карточку. 

- Моя лучшая подруга Тамара Морозова - тоже санинструктор. В битве под Москвой ей выбило глаз, увезли в столицу, вставили искусственный, и она опять вернулась в строй. Погибла в июле 1942-го на реке Жиздра. 

- Уже когда уходила на фронт, написала маме письмо в Усть-Каменогорск - это Восточно-Казахстанская область, папа умер в 33-м году, работал директором школы, мама – тоже учительница. 

При распределении двадцатилетняя Валентина попала в 978-й артиллерийский полк санинструктором батареи. В разгар Смоленского сражения их отправили на фронт:

- По дороге попали под сильную бомбежку. Вражеская авиация шла на предельно малой высоте, била по движущимся эшелонам. Вот тогда я первый раз увидела убитых. При обстреле также погибла часть лошадей. Нашу батарею пришлось оставить в деревне, остальные поехали к месту боев. Сказали, орудия отвезут и тотчас вернутся за нами. Ждем день-два - никого нет. Наши товарищи так и не добрались до места назначения, их убили немцы. Нам поступила задача двигаться в Звенигород на переформирование дивизии.

Добрались в Звенигород. Я попала в третью батарею, ею командовал лейтенант Михаил Алексеевич Полевничий - мой будущий муж. Он окончил в 1941 году Подольское артиллерийское училище. Под Березиной они попали в котел. Но Миша вывел весь личный состав из окружения, и все вместе они прибыли в Звенигород. Без проверок его тут же назначили командиром гаубичной батареи. 

Переборов смущение, Валентина Федоровна рассказала историю знакомства с верным спутником жизни:

- Вдвоем с еще одной девушкой-санинструктором мы пошли представиться командиру, находившемуся на наблюдательном пункте. Застыла на месте. Сердце, наверное, подсказало: «Это твоя половинка». Миша в этот миг испытал те же чувства. Оказывается, такое бывает не только в сказках и фильмах. Первое время просто симпатизировали, а в 1943 году поженились.

- Ничего этого не было, тихо расписались и все. Счастливо прожили 61 год. 

- Никогда, мы и разговаривали-то на фронте редко. Обстановка сложилась такая, что все время с тяжелыми боями приходилось отходить. Гитлер мечтал в течение 2-3-х месяцев разгромить Красную Армию и захватить Москву. Немцы надеялись зимовать в столице нашей Родины. На рассвете 22 июня несметное количество орудий от Балтики до Черного моря вели обстрел наших городов и сел. Только прекратилась артподготовка, пять с половиной миллионов солдат и офицеров перешли границу СССР. Фашисты уверовали в непревзойденность, думали пройти по Советскому Союзу так же легко, как по Европе. 

Немцы Москву в бинокль рассматривали. Наша артиллерия заняла рубеж в 35 км от Москвы. Кто участвовал в битве за Москву - прошел ад. Морозы в ноябре до 20 градусов стояли. Снега по пояс. Отбивали по несколько атак. Противник знал, что впереди - дивизия народного ополчения, а по флангам – кадровые дивизии, поэтому фашисты и старались больше прорвать оборону на нашем участке. Обстрелы шли без конца, танки пёрли напролом. Наши по ним – бронебойными, а по пехоте – шрапнелью.  

Без преувеличения, стояли насмерть. Общий настрой выражала мысль: «Велика Россия, но отступать некуда. Позади – Москва». Терпели огромные потери. Не молились, но машинально вырывалось: «Господи, помоги!»

- При таких снегах не копали землянок. Прямо падали на снег от усталости, мы ходили будить солдат, чтобы они не замерзли. Холод собачий, но никто простудой не болел. 

Валю ранило в голову, сантиметром бы ниже – и девушку постигла бы участь однокурсницы Тамары. На перевязки бегала в потемках, о себе беспокоилась в последнюю очередь. Смерть же ходила по пятам:

- Сделала перевязку восемнадцатилетнему парнишке, наводчику орудия. Слышу, кричат: «Сестра, быстрей к нам, много раненых!» Только отбежала, – взрыв -  прямое попадание в орудие того перевязанного солдата…

Пятого декабря с Дальнего Востока пришло пополнение. И был отдан приказ – начать контрнаступление. Немцы не выдержали, бежали. Отходя, поджигали села, города. Ступаешь в освобожденную деревню, от домов одни печные трубы торчат. Отогнали немцев более чем на 300 км, дальше наступать не хватало сил, опять ждали пополнения. После разгрома немцев под Москвой в начале 1942 года нашу дивизию народного ополчения переименовали в 11-ю гвардейскую дивизию, а 978-й артполк – в 30-й гвардейский полк. 

- Сейчас, подождите, покажу вам что-то, - Валентина Федоровна подходит к шкафу, достает книгу «От Москвы до Кенигсберга. От ополчения до гвардии». Женщина хочет найти отрывки, где упоминается о ней и ее муже:

- Обо мне в одном месте сказано, а о Михаиле Алексеевиче здесь много написано. За битву под Москвой он получил первый орден Красного Знамени. 

Короткая передышка – и снова в бой, дивизия участвовала в Орловско-Курской битве. Далее ее перебросили в Белоруссию, освобождали Прибалтику, войну закончили в Восточной Пруссии – штурмом Кенигсберга. 

Победу Валя встретила на Родине мужа – в Полтавской области:

- 13 июля 1944 года у меня родился сын. Домой не поехала, боялась  осудят, не поверят, что я замужем. Скажут: «Нагуляла ребенка». Школу-то я с отличием окончила, поведением отличалась примерным. Молодая, накрутила себя.

На карьере конструктора Валентина Федоровна поставила крест. Посвятила себя семье. Сын в детстве перенес воспаление головного мозга, остался инвалидом. В 1982 году родители похоронили свою кровинушку. Воспитали дочь, нянчили внучек, род Полевничих продолжается в правнуках и праправнуках.

- С декабря 1941 года я член партии, - подавая мне увесистый синий альбом с надписью «На память о службе», перелистывая прожитые страницы жизни, продолжает Валентина Федоровна. – 20 лет стажа, в Кенигсберге работала техником-плановиком на райпромкомбинате, а затем - в трамвайно-троллейбусном управлении Луганска. Сюда мы переехали в 1954 году, муж получил назначение в Луганск после окончания Военной академии им. М.В. Фрунзе. Вот это фронтовой друг мужа, приезжал к нему на похороны.

Из головы вылетела фамилия вот этого солдатика, - указывая на пухленького жизнерадостного мальчишку, Валентина Федоровна даже содрогается. - Везла его раненого в санбат, он стонал, хрипел, умер в госпитале…

Из 30 девчат в живых остались пятеро. В полку три Тамары служили – Морозова, Медведева, Нефедова, все погибли. На день Победы мы часто ездили в Москву, встречались с боевыми товарищами, прослеживали судьбу сослуживцев. 

- Моя подруга Лиля Сальникова, - Валентина Федоровна протягивает мне еще одно фото. - Звоню-звоню, никто не отвечает. Может, и ее уже не стало. Годы-то какие.

От фашистских снарядов Валентине Федоровне пришлось вздрогнуть почти в столетнем возрасте. Собирая осколки и выбитое стекло, ветеран Великой Отечественной войны не раз про себя повторила советский лозунг: «Наше дело правое… Победа будет за нами!»